Первый "рабочий" день после долгих сплошных Merry Christmas и прочих "akimashite omedetto gozaimasu". Я не понимаю тех, кто убеждает меня в том, что фрилансерам по жизни не хватает работы. Еще в конце прошлого года практика показала, что заказов может быть столько, сколько выполнить невозможно физически, особенно с учетом пусть и дисциплинированной, но все же лени. Сегодня две мои статьи доберутся до Владивостока.
Сегодня же у меня появится ежедневник. Событие. Практически, второе совершеннолетие.

---

Марина Москвина, хорошая, вероятно, в отдельные моменты биографии, писательница, должна бы обозначать на каждой книжке предполагаемую читательскую аудиторию. Чтобы не вводить в заблуждение невинных посетителей книжных магазинов. В этом случае на обложке "Изголовья из травы" значилось бы "для моих друзей и родственников", "для друзей и родственников моего мужа Лёни", "для сердобольных читателей, решивших помочь нам в распространении этого безнадежного тиража". Это же какая-то несусветная глупость, безжалостное бумагомарание и лунатическое, абсолютно бессознательное графоманство. А ведь фамилия этого человека то тут, то там стоит рядом с фамилиями Рубиной и Токаревой.
На самом деле даже удивительно, как это надо так постараться, извернуться и запихнуть-таки под одну обложку все существующие штампы по теме, все избитые, самые-самые распространенные мнения, кучу плоских шуток и цитат на полстраницы без указания копирайтов.
Говорила же я себе, не зарекайся. А тут вот накануне экзамена по нарратологии разглагольствовала: я литературу не критикую, я труд писательский уважаю без меры. Не зарекайся, не зарекайся...

P.S. Единственная радость – предисловие Дины Рубиной. Весьма обманчивое вступление, обещающее сказочную историю.

---

Жутко & запредельно

Как-то так сразу получилось, что Джонатан Сафран Фоер стал событием, открытием, чудесным откровением. "Жутко громко & запредельно близко" стала первой книгой, которую я начала читать заново, как только подошла к концу последняя страница, как только летящий человечек на черно-белых снимках поднялся на максимальную высоту... Фоер сочинил, сотворил, выпестовал какой-то особый вид грусти, жутко пронзительной и запредельно сокровенной.
"Полная иллюминация" стала книгой, в обнимку с которой я засыпала утром 1 января. Фоеру прощается все. Ему прощается уверенность в том, что в украинских селах в 41-м на завтрак подавали кофе и горячие бутерброды. Ему прощается вся глупость, порожденная американским образованием. Прощается вся эта бесстыдная гениальность, с которой ему удается облекать самые трогательные эмоции в самые изумительные слова.

"Старая поговорка: если надо выбирать между подзатыльником и поцелуем, выбирай поцелуй. Но если надо выбирать между подзатыльником и безразличием, выбирай подзатыльник. Именно так я поступаю. Цель не в том, чтобы книгу полюбили все. А в том, чтобы пробудить в вас сильные чувства. Даже если это чревато подзатыльником" (с) Д.С. Фоер, из обращения к русским читателям.

"Мне в последнее время стало казаться, что я стал какой-то частью Фоера – его языком, может быть. Я уже не говорю сам, я говорю его словами, чувствую его чувствами" (с) В. Арканов, переводчик.

---

И-Т

Вот оно, долгожданное событие всех специалистов по современному литературному процессу. Издание книг по мотивам блогов поставлено на поток. Следом за сетературой появится блоголитература, затем начнется выпуск исписанных манжетов, салфеток и кленовых листьев. Хочу стать автором первого романа, написанного на стикерах.

А лучший блоггер года К.Карлсон навсегда покинул Японию.
Kanashiku, ne...

@музыка: London in The Rain - Variety Lab

---

21...

Катастрофически не верится в праздники.

---

Написала

письмо

2008.mail.ru/wish/204402 Деду Морозу. Написала "Отправь меня в Японию". Задумалась. Приписала "Пожалуйста". Спустя 10 минут: "Спасибо". Для верности копию послания отправила корабликом по грандиозной луже где-то между Весенней и Российской.

---

Фраза дня

"Новый год в компании дворняг... Что может быть прекрасней?.."


Я люблю своих редакторов, больше, чем, собственно, работу.

---

Я ненавидела его с раннего детства. Как только увидела, так и возненавидела. С первого взгляда.
Снег. Другие дети лепили аккуратные снежки, каким-то чудом сочиняли снеговиков. Они лезли в сугробы, бросали снег друг другу за шиворот и набивали им рты. Санки, лыжи, горки, все виды зимнего спорта и прочие радости жизни остались за пределами моего понимания, равно как оптимистичная песня "Кабы не было зимы..." Я героически каталась на санках. Лепила снежки. Снежки получались тощенькими и рассыпались на лету. Снеговика я попыталась слепить один-единственный раз в жизни, он не получился, а я не расстроилась. Я пыталась разделять всеобщие восторги: "Снег пошел! Первый снег! Второй снег! Осточертевший снег!" В свою двадцать первую зиму мне наконец-то надоело. Итак, я ненавижу снег. У меня на него аллергия, у нас с ним психологическая несочетаемость. От него краснеют глаза, щиплет в носу и першит в горле. Он отвратительно хрустит под ногами, а потом покрывается премерзкой корочкой льда. Я не похожа на все остальное человечество, я не восхищаюсь первым снегом и каким бы то ни было еще. Меня никто не понимает. НИКТО.

---

Декабрьский "Вог" выдал мне такой потрясающий гороскоп на год, как будто я сама себе его сочинила. Это мои идеи, мечты, моя восторженность, которой я по настроению вдохновляю читательниц, мои неозвученные пожелания самой себе. Когда я ловлю мир на передразнивании, у меня начинает болеть голова.

---

Kure no aki

Я чувствую себя глаголом. Делать, начинать, стоять в пробке, засыпать и просыпаться. Я – процесс, преобразование, бесконечный апгрейд. Вечный хэппенинг. Движение с перерывом на вегетарианский обед, до глубокой ночи, когда можно спрятать ноги в шерстяные носки и залезть с ноутбуком под одеяло. Нужно остановиться и сотворить какое-нибудь чудо щелчком пальцев. Выросшая без разрешения, ты поняла механизм чудес. Это легко. Это настолько легко, что немного грустно. Сейчас бы разобраться с их последствиями и подкрутить яркость на розовых очках.

Я глагол, я не женщина. Вчера везла домой не-мой букет с какими-то острыми листьями и желтыми тюльпанами. Прямая и гордая, как будто со своим. Изменилось все, изменился мир, в нем прибавилось правильности и устойчивости. Есть много мужчин до глубины души на меня обиженных, за дело и не совсем, вот только чего еще ждать от девушки, которой ни разу в жизни не дарили цветов?

Сумерки осени – точно по расписанию. Генеральная уборка в потаенных углах сознания и тотальная честность перед собой.

---

Фраза дня

Ты что сидишь как случайно выжившая интеллигенция у случайно уцелевшего камина?

---

Я не могу отвечать на вопрос «как поживаешь?». Работаю и учусь, учусь и работаю? Нет, ну как расскажешь? О горячем шоколаде из ведерной кружки, о том, что у меня перед окном безупречно свисает красная виноградная ветка, о том, что на закате, когда ее подсвечивает солнце, она полыхает так, что я ухожу из комнаты, о том, что мне приходят письма из города-на-краю-земли, о том что за ночь розы опали и рассыпались под попугаичьими крыльями по всей комнате, о том, что ничто не погружает так в безвременье, как «Hotel California» в дождливом пригороде, о том, что «две иллюзорные фигуры танцуют с крыши небоскреба», о том что в последней статье живут Куба, море и ча-ча-ча, о растерянных закавыченных, о прямых и смелых восклицаниях, о шипящих сонорных и альвеольных…

Вопрос «как поживаешь?» не имеет никакого отношения к объективной действительности, гораздо адекватнее спрашивать, о чем думается и мечтается в данный конкретный момент, что находится в плейлисте Winamp’a (Haruka?), какой нынче десерт к чаю и какая мантра написана на стикере в углу монитора.

---

Вразуми, Господи

Смысл жизни – в экспансии (с) А.Д. Сахаров

Я учусь на журфаке. Учусь на редактора. Получается. У меня есть дополнительное образование – преподаватель русского языка как иностранного. По вечерам я учу японский язык и пишу статьи (такой широкой тематики, что диву даюсь). В перерывах думаю. Знаете, со мной недавно познакомился какой-то румяный мужчина, и я ему так и сказала: «Чем по жизни занимаюсь? Много думаю».
Предмет печали перманентно заключается в том, что я боюсь будущего. Оно чудовищно страшит своей безликостью и эфемерностью. Я не хочу достигать вершин вышеобозначенных профессий, я не хочу то и это, и список не хочу гораздо объемнее твердых, прямых и неприклонных желаний. Я хочу написать книгу. О чем? Понятия не имею. У меня в голове не живет ни одного сюжета. Я хочу написать киносценарий, но что я с ним буду делать после финального троеточия? Я хочу выучить японский, но нафига мне японский, если я не хочу быть переводчиком? Разумеется, есть то, что я могу делать виртуозно, с удовольствием и сутки напролет – читать и слушать музыку. С такими талантами передо мной открыты все дороги.

Единственное, что меня успокаивает – историческая речь Курта Воннегута перед американскими студентами. «Если вы в двадцать лет не понимаете, кем хотите быть, не расстраивайтесь. Многие из моих очень успешных друзей, которым под семьдесят, до сих пор это окончательно не решили…»

Хуан Пресиадо отправляется в очередную Комалу. А там пустошь и бездомный шепот на площади.

---

Мужчина невыносимой красоты пригласил меня на ужин. В Токио, черт возьми. Каким-то чрезвычайно загадочным образом у меня уже давно появилась параллельная жизнь на другом конце планеты, мой призрачный аватар носит имя Дария-сан и порой поражает такими оттенками темперамента, каких за мной до поры до времени не наблюдалось… sugoi desu ne… Have a nice day, rainy Tokyo.

---

Составляющие счастья на данный момент: свежий ветер, пробирающий до костей, апельсины с медом, уютная пасмурность, и рыжие виноградные листья, напоминающие лисий мех. И холодный плеск реки, по которой уплывают мои выигрышные лотерейные билеты (с очередным посланием тонким мирам, разумеется). И Тама Яновиц с ее прибрежьем Гитчи-Гюми. И, поверить не могу, работа. Я пишу о дискотеке сальсы на испанском островке Гран-Канария, об амстердамских кофе-шопах, я предлагаю пару способов перевернуть мир в поисках приключений уже на ближайших выходных… На месте редактора я назвала бы рубрику «The world is not enought», потому что и правда – мало.

---

Во всеуслышание

Бонус. Самый красивый мурчина в мире по версии Не_Забавы:

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Обложка «Как стать гениальным художником» Леонида Тишкова – самое большое визуальное наслаждение за последнее время. И рассказы, и разноцветные стеклышки воспоминаний, и Вязаник, и рисунки – крылатые и лунатые. Книжка прижилась. Мы пьем с ней апельсиновый чай, и беседуем до утра.

«Чуть позже я встретил наивного мастера Игоря Власова, беззубого киника, не слезающего со своего велосипеда. На пропитание он зарабатывал уборкой мусора на рынке, почти каждый день ходил на рыбалку, чтобы поймать окунька или плотвы себе на обед. Он писал картины на обрезках оргалита, фанере и кусках жести простой бытовой масляной краской. Но что он изображал – видел только он, и его глазами теперь мы смотрим на закатное солнце, что скрывается за глухой черной стеной уральских гор. Вот два рыбака без лиц держат факелы над водой. Пламя опрокинулось в воду, кажется, что сам пруд горит, - это ночная ловля раков. У меня есть его картина с ночным пейзажем. А на обороте картины – график проката проволоки одного из цехов металлургического завода. На одной стороне – мир, видимый художником, на другой – всеми остальными».

«И тогда я подумал: именно так должны сочиняться водолазные книги – под непрерывным дождем или под куполом океана»

«Не стрелять! Такое случается раз в тысячу лет
Когда пролетает над морем сирена
И тень ее по бушлатам скользит» (с) Л. Тишков

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Я знала девушку, которая жила на грани нервного срыва. Она любила и ждала, рассыпала непричесанные мысли по стылым утренним вокзалам и делала из сырых слов цукаты. Она писала стихи. Стихи получались хромые и сутулые – их гнули к земле тяжелые метафоры. Девушка-море, девушка-ноябрь.
Я знала девушку, подглядывавшую за жизнью в замочную скважину. Я знала девушку, одинокую до безобразия. Я знала девушку, живущую в хитиновом мире. Девушку-улитку, девушку-время.
Я знала девушку, догонявшую солнце. Девушку-клёш, девушку-ментол.
Я знала всех этих девушек, они и не догадывались о моем существовании. Девушки-эго, девушки-полоборота.
Сейчас я слежу за судьбой довольно странного персонажа. Она смотрит и видит. Она слушает и слышит. На полке пылится ее плеер. Она читает книги в каштановом море в самом центре города. Она ждет, верит и никуда не спешит. Ей интересна изнанка, она разглядывает швы и потайные пуговицы. Ей неинтересна игра, ей интересны ее правила. Девушка-вопрос, девушка-тире. Я никак не могу построить логические мостики и канатные дороги, но я очень рада за нее. У нее есть нечто большее, чем сны и навязчивые дежа-вю.