Amantes- amentes...
Я люблю то, что называют «женской прозой». Просто обожаю. Она неглубока и спокойна, как речное мелководье с аккуратной круглой галькой. И жемчуг речной, чесслово, иногда встречается.
Сегодня на почте забрала килограмм книг из озона. Среди них – «Годзюон» Нины Гладковой, тоненькая книжечка с безупречной обложкой, выпущенная тиражом 1000 экземпляров. 46 маленьких рассказов – впечатлений о жизни в Токио. Знаете, такие чисто женские заметки о шляпках, туфельках и зонтиках. Между ними – бесконечное японское небо, авторское «я» и настроение ненавязчивой праздности, которой, чувствуется, автору с лихвой хватает. Фантастически легкая, но впечатляющая книга. Впечатляющая – в прямом смысле, наполняющая впечатлениями.
Но… Я правда не знаю, как ей удается, но в какой-то момент эта простенькая и легкомысленная книжка, такая ситцево-милая и приятная во всех отношениях, вдруг оборачивается бездонным дуплом, отдаленно напоминающим замогильные творения Ренаты Литвиновой. Вот автор сравнивает несерьезные и смешные японские туфли с безобидным кастрированным котом, обсуждает последнюю коллекцию Луи Виттона и пишет, что косметика Сисейдо ей не к лицу, а на следующей странице меня ждет описание смерти кошки в пустой московской квартире. За все свои двадцать лет, из которых шестнадцать держу в руках книги, я не прочитала ни одного описания какой бы то ни было смерти, подобного этому. Ни одного. Всего-то в пару абзацев.
А говорят, «женская проза». Пренебрежительно так. Не всерьез.
Сегодня на почте забрала килограмм книг из озона. Среди них – «Годзюон» Нины Гладковой, тоненькая книжечка с безупречной обложкой, выпущенная тиражом 1000 экземпляров. 46 маленьких рассказов – впечатлений о жизни в Токио. Знаете, такие чисто женские заметки о шляпках, туфельках и зонтиках. Между ними – бесконечное японское небо, авторское «я» и настроение ненавязчивой праздности, которой, чувствуется, автору с лихвой хватает. Фантастически легкая, но впечатляющая книга. Впечатляющая – в прямом смысле, наполняющая впечатлениями.
Но… Я правда не знаю, как ей удается, но в какой-то момент эта простенькая и легкомысленная книжка, такая ситцево-милая и приятная во всех отношениях, вдруг оборачивается бездонным дуплом, отдаленно напоминающим замогильные творения Ренаты Литвиновой. Вот автор сравнивает несерьезные и смешные японские туфли с безобидным кастрированным котом, обсуждает последнюю коллекцию Луи Виттона и пишет, что косметика Сисейдо ей не к лицу, а на следующей странице меня ждет описание смерти кошки в пустой московской квартире. За все свои двадцать лет, из которых шестнадцать держу в руках книги, я не прочитала ни одного описания какой бы то ни было смерти, подобного этому. Ни одного. Всего-то в пару абзацев.
А говорят, «женская проза». Пренебрежительно так. Не всерьез.
так вот )
а параметры "глубины" определили в литературе мужчины. Разумеется, бытовые наблюдения Гладковой не идут ни в какое сравнение со вселенскими масштабами Джонатана Кэрролла, но не менее хороши. я далеко не всегда люблю глубину.
кстати, не знаешь, она еще что-нибудь написала? а то вот Годзюон вышел тиражом 1000 экземпляров, никто вообще ничего о ней не слышал-)))