Я часто думаю о нем. О его простых карандашах, чистом итальянском и случайных девушках. Он жалуется друзьями, что не рисует, а чертит, и в скользкой Венеции негде спрятаться от бесконечных простуд. Я не переживаю совсем, не ломаю пальцы, не считаю километры. Повторение чего-то уже случившегося с каждым разом эмоционально бледнеет. Я просто часто думаю о нем, его очках, домах и простудах. А у меня куча дел и ни одного свидания. Когда со мной пытаются знакомиться, я не понимаю, в чем дело, иногда пугаюсь, иногда ругаюсь. Я так привыкла к одиночеству. У меня очередная неохватная сумка, туфли на пуговичках и волосы растут, как дикая трава. В доме который день пахнет тестом, чаем и ванилью. Вечерами который день я думаю о нем, и эти мысли не имеют ничего общего с теми, с которыми я в кедах на босу ногу в третьем часу ночи бегу на соседнюю улицу. Про таких, как он, даже книг не пишут. О таких молчат и вспоминают до волнения в горле. Каждые вполоборота. Каждое слово, чудом долетевшее через пять человек и пять стран.