Мне хотелось подойти и сказать: я тебя сейчас ужасно люблю. Сонного, нетрезвого, отстраненного, словно выключенного из жизни. Мне хотелось сделать ему кофе. Мне хотелось сделать ему тепло и хорошо. Разогнать этих фанаток с дурацкими заискивающими улыбками, проветрить зал и отвезти его домой. Рассказывать долго и путано на плохом японском, как это бывает – когда музыка зовет на край света, когда музыка выбирает за тебя, кого любить и о чем мечтать, когда музыка вообще хозяйничает в твоей жизни как ей вздумается. Ведь кому это рассказывать, как не ему.
А вместо этого я ушла, не оглядываясь, заснула в первой утренней электричке с украденным зонтиком в руках. Самое болезненное пробуждение – после бессонной ночи в первой электричке, когда на тебя в один момент обрушиваются мир, пустое метро, новый день и страшная усталость. Новый день, которого не звали и не ожидали увидеть прямо сейчас.
Темные клубы, тысячи фанаток, чужие прикосновения. Мне кажется, он устал той непроходящей усталостью, от которой никакого спасения. Он устал и плохо выглядит, много курит и ничего не ест, но кому какое дело, если твои портреты по стенам и песни по радио. И в следующий раз я, пожалуй, все-таки сделаю ему кофе. Кофеин и немного магии в бумажном стаканчике – это все, что я могу сделать для того, чтобы ему стало чуть-чуть теплее.