Я провожу выходные в компании своего японского мужчины, который по будням ставит эксперименты на кроликах, а по выходным играет на пианино Шопена. Англичанина, который за 5 лет в Японии выучил 5 слов – по слову в год. Хикикомори, который впервые за год вышел из дома и покрывается крупным потом каждый раз, когда с ним пытается кто-нибудь заговорить. Француза, который работает гением в компании Apple. Двух японок, которые говорят с эстонским акцентом и по уши влюблены во французского гения. Ем сырую рыбу и поливаю соевым соусом только что выловленные ракушки, молюсь японским богам и покупаю свечи в русской церкви от местной домашней нечисти.
Я насквозь пропахла морем, приезжаю домой и читаю письма. Брат присылает фотографии моей собаки, пес совсем вырос, лохматый и избалованный. А я смотрю на него и думаю: как бы всем сказать осторожно, что я совсем не хочу домой. Что я, как улитка, обзавелась своей раковиной, и дом там, где я, мой ноутбук и чашка горячего чая. Что чувство дома меняется. Что тянут оставленные дома колоды карт, недочитанные книжки, шумные попугаи и люди, люди, люди. Но только для того, чтобы разве что – забрать их с собой. Запах моря покрепче любого приворотного зелья, не отвертеться.